БАЛАНЧИНСКИЙ БАЛ. К вопросу о стиле Баланчина. «Виолетт и мистер Би» Доминика Делуша. (Ч. 1)

«Виолетт и мистер Би»... Так мог бы называться любовный роман старых добрых времен. В документальном фильме Доминика Делуша действительно повествуется о любви-дружбе гениального балетмейстера и уникальной французской балерины. Любви творческой, а значит обоюдно бескорыстной, подарившей миру ряд шедевров, – Pas de deux Чайковского, «Сонатину» Равеля, «Любовные песни в форме вальса» Брамса, «Изумруды» Форе, поставленные в духе картин Дега и романов Пруста... Эти хореографические драгоценности Виолетт Верди преподнёс Джордж Баланчин, на века запечатлевший в них музыкально-танцевальный портрет балерины-парижанки, любящей музыку и цветы, о чем красноречиво говорит ее сценический псевдоним (Violette – одновременно и фиалка и героиня Верди)...

Так было в жизни. А в фильме, снятом к двадцатой годовщине смерти Баланчина, все наоборот: теперь балерина и в танце (использованы документальные кадры её выступлений), и в репетиционных залах воссоздает свой портрет мистера Би, объясняя артистам тончайшие нюансы его хореографии, которые знают, понимают и ценят только посвященные, те, кому доверял скрытный мистер Би. Точный текст, сценическая атмосфера, каждый раз иная «тональность» танца, вроде бы второстепенные и необязательные мелкие штрихи и акценты в совокупности и формируют «стиль Баланчина». Баланчина, который был и до конца оставался интеллигентом старой петербургской русско-французской культуры первых десятилетий XX века. Не потому ли он так ценил Виолетт Верди – француженку, воспитанную русскими педагогами, нашедшую долголетний приют в «Нью-Йорк Сити балле» – доме Баланчина? Виолетт Верди – весенняя фиалка мистера Би. Баланчин был тонким флористом, любил сравнения, позаимствованные из царства цветов, духов и драгоценных камней.

Но подобная тонкость отношений нынче не в моде даже в «Нью-Йорк Сити балле», на глазах теряющем уровень исполнительской культуры. В многослойных балетах Баланчина современных танцовщиков интересует первый слой: выучил текст, подкорректировал его, чтобы ярче выявить собственную «звездность»... и поскорее на сцену! Исповедуя «культ Баланчина», многие «баланчинисты» знают лишь застывшие поверхностные догмы. Зачем им «ключи» к его герметичным балетам, которые (ох, как щедро!), на репетициях всем желающим раздает Виолетт Верди. Уникальный стилист и умнейший репетитор, она объясняет каждое движение, каждую деталь и нюанс танца, расшифровывает каждое pas. Притом образно, доходчиво и логично. В фильм вошли семь отрывков: три сольных танца, вальс и pas de deux Баланчина, соло и дуэт Роббинса, о которых Верди накопила энциклопедическую информацию и излагает ее в форме занимательных психологических экспромтов. Таков ее преподавательский метод.

Показательно, что в фильме заснята её работа не с американцами, а с звездами балета Парижской Оперы, где ещё понимают, что такое элегантность, шарм, настоящая сценическая культура. Виолетт Верди репетирует с балеринами «нуреевской плеяды» – Элизабет Платель и Элизабет Морен, Изабель Герен и Моник Лудьер, с более молодыми артистами – Николя Леришем, Лючией Лакаррой и Сирилем Пьером (оба – экс-премьеры марсельской труппы Ролана Пети, в момент съемок работавшие в Балете Сан-Франциско), с Владимиром Малаховым и канадкой Маргарет Илман.

В течение часа, сколько длится фильм, в залах Парижской оперы Виолетт Верди посвящает именитых учеников в тайны «стиля Баланчина» и «стиля Роббинса». Она разучивает с ними те балеты, которые для нее ставились, которые она первая танцевала. На экране старые документальные кадры с ее участием чередуются с репетиционными моментами того же отрывка: рассказ, показ, детальное обсуждение, совместный анализ и корректура составляют основу ее репетиторской практики. Часовой документальный фильм, который так хочется назвать «художественным», любому профессионалу послужит методическим пособием, как вести репетиции «звезд», наизусть знающих текст, но ценящих подсказки тонкого стилиста. Трудно сказать, какие исполнительские заветы идут от Баланчина, а что придумано остроумной Виолетт Верди, обучающей с юмором, доброжелательно и деликатно. Что-то не выходит? Ничего! Завтра обязательно получится, только надо пробовать, надо работать! «Все замечательно, все превосходно, умница!» – говорит она кому-то из звёзд. – «Вот только исправим некоторые мелочи». И... начинается многочасовая, въедливая и кропотливая работа, сотая часть из которой вошла в кинофильм. Она делает точные замечания и даёт профессиональные советы. Кисти вовсе не чашки для супа, а особые – «баланчинские», напоминающие по форме бутоны цветов или орхидеи (ладонь раскрыта, чтобы были видны все пять пальцев, – каждый из них имеет свой орнамент, а кисть должна быть легкой и свободной). А двойные rond de jambe en l’lir надо делать чётко и быстро, но работающая нога обязательно прикрыта тюникой – видны только щиколотка и стопа, что придает движению особый шик. Все должно исполняться четко и элегантно. «Ты быстро, быстро делаешь ронды, словно взбиваешь яйца, и... получается превосходный омлет!» – шуткой, благородно приседая в реверансе, завершает наставления улыбчивая Верди. Что на счёт переходов и связок, столь важных для баланчинского стиля, то многие «позаимствованы» у Фреда Астера и Джинджер Роджерс, другие же подсказаны бассановой или синкопами джаза. Хореограф любил непривычные для классики epaulement и port de bras. Особенно Баланчин любил играть темпами – порой исполнители то опережали музыку, то милостиво позволяли ей себя «догнать», то преднамеренно отставали. Не менее важен для него и подтекст танцевального текста. В начале дуэта девушка от смущения («Ах, какая неожиданная встреча!») может потерять ось вращения, но тут же восстанавливает её («Извините, не стоит беспокоиться!»). Подобными технически–психологическими «баланчинизмами» изобилуют все его балеты. У Баланчина немало излюбленных стилистических приёмов – он часто применяет подчеркнутые super-croise, каких нет в традиционном классическом танце, акцентирует приземление после прыжка. Все это узнаешь из показов-импровизаций Виолетт Верди.

Продолжение...